на Верхней Риони при аварии катамарана-двойки погибла Настя Климочкина
Дальше идет рассказ-анализ капитана этого катамарана (и руководителя всей группы), Дмитрия Веселова (источник - его страничка ВКонтакте)
30 мая 2017 в 1:27
Друзья, я достаточно долго молчал и не выдавал никакой информации о случившемся. Я напишу тут то, что считаю нужным написать.
Мы с Настей делали 2 похода подряд, Черногория-Грузия.
В Черногории не было воды и мы ходили по камням. Как сами оценивали - наработали на хорошую техничную каменистую 4-5к.с.
За первый день в Грузии мы успели откатать верховье Хевсурской Арагви, где прошли 4 порога 5к.с. с фоном 3-4к.с. Сплав достаточно бодрый, при уклоне участков 5к.с. до 30 м на км с расходом около 40-50куб. Вкатка проходила хорошо, отрабатывали множественные чалки. Далее мы распрощались с параллельной командой, которая шла маршрут 3-4к.с. и переехали на Риони. Переезд был долгим, поэтому весь следующий день мы смотрели участки прицеливаясь на следующий день. Посмотрели Среднюю Риони, Уцеру, Чанчахи и Верхнюю Риони с дороги.
Друзья, я достаточно долго молчал и не выдавал никакой информации о случившемся. Я напишу тут то, что считаю нужным написать.
Мы с Настей делали 2 похода подряд, Черногория-Грузия.
В Черногории не было воды и мы ходили по камням. Как сами оценивали - наработали на хорошую техничную каменистую 4-5к.с.
За первый день в Грузии мы успели откатать верховье Хевсурской Арагви, где прошли 4 порога 5к.с. с фоном 3-4к.с. Сплав достаточно бодрый, при уклоне участков 5к.с. до 30 м на км с расходом около 40-50куб. Вкатка проходила хорошо, отрабатывали множественные чалки. Далее мы распрощались с параллельной командой, которая шла маршрут 3-4к.с. и переехали на Риони. Переезд был долгим, поэтому весь следующий день мы смотрели участки прицеливаясь на следующий день. Посмотрели Среднюю Риони, Уцеру, Чанчахи и Верхнюю Риони с дороги.
3й день маршрута мы посвятили средней Риони и Уцере. Аккуратно с перечалками проходя мощные участки, которые конечно значатся как 4к.с., но всему участку меньше 5к.с. дать я бы не смог. Уцеру проходили по одному экипажу со страховкой морковками у моста и катамараном ниже порога. Штурмовой экипаж Миша-Олег и Дима-Настя прошли этот мощный порог без каких либо сложностей и ошибок, выдержали траекторию и зачалились там где хотели (как и в течении всего маршрута).
4й день начался с прохождения маловодной Чинчахи. Шел первый катамаран. остальная команда работала на него на берегу. По падающей воде идти ровно носами было крайне сложно.поэтому катамаран чалился сам в камни перед неприятными завалами бревен. Чальщики не были нужны. Одного прохождения посчитали достаточным и отправились на верхнюю Риони.
С дороги еще раз просмотрели участки отрывающиеся нашему взору.
Было понято что река мощная. То что уклон чуть больше чем в Уцере (23 к 26) не смущал, но настораживал.
Спустив катамараны на месте старта, перекусили, посовещались и решили что пойдут 2 экипажа.
Просмотрев заходной порог (300м, 3 поворота) я выбрал траекторию левыми протоками. там не было больших камней и бочек, в отличии от правой части.. Траектория и мощь не сильно сложнее и больше, чем у верхней части средней Риони. Для киля объективных моментов (бочек. камней) не было обнаружено... была выбрана тактика step bу step, смотрим участок, намечаем чалки, страхуем, проходим или обносим, работаем над следующим участком.
Спустив катамараны на воду мы 2мя экипажами чуть запоздалой тандемной страховкой отправились проходить порог.
Траектория выдерживалась чуть сложнее чем на участках до этого, но, в целом, без сильных сложностей. первый катамаран прошел порог и встал на страховку (Олег+Миша), в вот второй (ДимаНастя) в самом конце участка (250м) уже сходя с отбойного вала попадает рамой на "что-то" (камень или дерево), что было полностью под водой и не читалось ни с берега, ни первым катамараном.
Резкий молниеносный киль, оба с катом. Я вылезаю на раму и проваливаюсь, еще раз, и баллоны расплываются в разные стороны.
Перепрыгиваю на баллон к Насте, уравновешивая его, что бы могли спокойно за него держаться и отдышаться.
Страховочный участок 300м. Первый кат не успевает выйти из улова вовремя и устремляется за нами следом...
Страховка морковками с ПБ была бы бессмысленной, ширина русла в этом месте около 50м.
В первой же сильной "плюхе" нас отрывает от баллона. Дальше пазл распался окончательно...
Пронырнув с 15 не держащих бочек-валов, я сделал несколько гребков и оказался на камне (350м). Похоже на аква парк, Настя плыла в 5 метрах центрее и ниже на 3-4м. Прыгать за ней было уже бессмысленно.
За ней устремился катамаран. Весь участок он прошел кривовато (кормой, полу лагом, носами), но ни единого патерна на киль не было. Настя крутила головой, оценивая обстановку, но не пытаясь выбраться и не делая гребков к берегу. Через минуту увидели то самое бревно через русло, на 30см выше воды. Человек под ним пройдет легко, а вот катамаран нет...
Неудачная чалка на камень, пауза, киль... и кильнутый катамаран устремляется вниз по течению.
Успокаивает наверное одно, сильный прорыв остался правее в соседней протоке.
Еще 1км самосплава, 4 минуты, пару расчесок, которые сломали раму второго катамарана, и экипаж зачаливается на камни...
В 50 метрах находится на отмели Настя, не дышит... Реанимация... еще раз, адреналин, интубация, реанимационная аптечка бессильна, опять качаем...
Через 40 минут, когда приехала скорая, было уже понятно что ничего не изменишь...
Экспертиза показала сухое утопление. Воды в легких не было... Спазм (холодовой, Z) не дал вздохнуть. Сердце остановилось...
Вопросы которые задали себе многие из команды:
- Можно было не идти участок? конечно можно было, в целом он не выглядил не проходимым, исходя из того, как шел первый катамаран все что успел... ничего сильно страшного по воде не было. Могли и не идти и уехать а другую реку. Такие варианты были, но решили работать на этом участке.
- Морковки. за заходным порогом с ПБ бессмысленны, с ЛБ можно поставить только сделав траверс выше секции. Участок не предвещал проблем, особенно разломанной рамы.
- Морковки ниже по течению. В теории могли работать. Если бы штатно работали секцию, могли бы привлекать их с ПБ в отдельные моменты. Отсутствия объема катамарана при самосплаве не предполагалось... даже не думали о такой возможности.
- А если бы был бы 3й кат? Конечно вероятность зацепить людей в реке была бы выше. Но рабочего экипажа не было. Было принято решение работать на реке в 2 катамарана. Особенно смотря на заходной порог, который не предвещал...
- А если бы просмотрели каждый метр реки? думаю ничего бы не поменялось. Работа step by step давала возможность обнести все что идти не хочется. Общего понимания реальной мощности участка можно было понять, пройдя как всегда его начало, заходной порог.
- Рама катамарана - была чуть меньше штатной (35мм, а не 40, стенка 1.3-1.4), Гадать можно долго помогла бы труба 40мм. Есть мнения, что нет. Слишком быстро сломало ее. Катамаран себя отлично показал в предыдущих секциях, экипаж на нем чувствовал себя уверенно и чувствовал все ньюансы именно этого катамарана.
- Опыт экипажа! Отклонение от нормальной траектории было около 0.5м. Учитывая что "опасности" не было видно под водой, погрешность не казалось критичной.
- Опыт самосплава. "Положа руку на сердце", при всем моем опыте, самый жесткий самосплав у меня был в Топорах на Белой, а потом на Ю.шуе в Б.Толлии (3к.с.). У Насти чуть меньше.
Тренировки килей на Мсте (2к.с.), в нижней части Геги (4к.с.), полноводной Бзыби (3к.с.), каячном Ворголе (1-2к.с.)
Занятия по задержке дыхания в бассейне.
КроссФит в течении полу года (физическая кондиция экипажа)
- Спас жилет как для сильных 6к (50л). Был бы на этом участке не лишнем. Помог бы... можно гадать.
- Готовы ли были идти весь участок самосплавом с (на) катамаране. Да, готовы. Вероятность киля оценивалась как реальной, но конкретных моментов (прижимов, бочек, больших камней), приводящих к килю на заходном участке выявлено не было.
- Готовы ли были идти участок самосплавом без катамарана, только на спас жилете? однозначно нет...
Равно как и Уцеру и Среднюю Риони и еще многие пороги, которые встречали в других походах...
P.s.
Когда каякеры наращивают опыт и категории, они неизбежно заплывают. У них нет под рукой плавучего катамарана и они на своей шкуре и маленьком спас жилете постоянно оценивают самосплав в 4к.с., 5к.с., 6.к.с. и каждый раз перед порогом, вспоминают борьбу за жизнь в предыдущих походах и решают, готовы ли они это идти на спас Жилете или ручаются перед собой, что не отстрелятся... У Катамаранщиков уровня 5-6к.с. другая психология. Они надеются на объем катамарана под рукой....
Мое формальное мнение:
- переоценка своих возможностей и недооценка опасности при неудачно сложившихся обстоятельствах
Мое неформальное мнение:
- для девочек нужно применять коэффициент "плюс один" по категории. То есть, для серьезной аварии в 5КС нужно представить, что за поворотом участок 6КС. А лучше вообще не брать девчонок на прохождения порогов больше 4КС. И у меня есть единомышленники.
На Бжуже погиб Алексей Прокофьев.
Дальнейший (пафосно- художественный экшен-очерк, черт побери) рассказ постепенно приводит в недоумение. Это мягко очень сказано даже...
Сергей Зубков (источник - страничка ВКонтакте)
Ровно три недели назад погиб мой друг, Лёша Прокофьев.
Так уж получилось, что я был вместе с ним на том злосчастном катамаране, на той последней для него реке. В результате нескольких дурацких ошибок и случайностей мы оказались в ситуации, когда ни он, ни я, ни кто-либо другой из нашей команды уже не мог ничего изменить, а нашу дальнейшую судьбу определила слепая игра случая. Мне в той игре повезло, а вот Лёхе, увы, нет...
Мы все ещё пытаемся прийти в себя после произошедшего, пытаемся осознать, насколько другой теперь станет наша жизнь без него. Лёха был невероятным человеком, он был энергетическим и мозговым центром любой компании, он был инициатором и организатором самых интересных событий в нашей в остальном скучной и обыденной жизни.
Эх, Лёха, Лёха... Как же нам будет тебя не хватать.
Через два дня, когда мы, разбитые и опустошённые такой потерей, вернулись из Грузии, я написал этот текст. Должен признаться, что написал я его прежде всего для себя, потому что мне надо было обязательно запомнить все эмоции, все мысли и ощущения, которые я пережил тогда. Память милосердна к нам, но это не тот случай, когда лучше всё забыть. Так что не удивляйтесь: здесь написано скорее не про Лёшу, здесь написано про меня.
Одна бжужа
Посвящается памяти Алексея Прокофьева, нашего незаменимого Адмирала и Друга. И вот когда беда покажет глаз совиный,И безнадежный мрак затянет всё вокруг,Когда приспустят флаг в порту до половины,Останется одно последнее "а вдруг?"...(ИВАСИ)
... Я закрываю глаза, и невидимый тёмный поток упруго обхватывает и несёт меня, плавно покачивая из стороны в сторону. Мягко, но настойчиво он тянет меня куда-то вдаль, куда-то вглубь. Открываю глаза — навязчивое ощущение покачивания пропадает, закрываю — возвращается снова и снова...
Утром в последний сплавной день нашего похода по Грузии кто-то пошутил при осмотре "дропа" на реке Бжужи: "пять минут позора и свободен". А кто-то добавил другой шуточный вариант продолжения "... и два часа спасработ", имея в виду, разумеется, поиск и починку катамаранов, как это уже было с ними однажды в прошлом году на Алтае. Хотя тогда двумя часами не отделались. Зато в этот раз про "пять минут позора" как в воду глядели: наша четвёрка весьма топорно подошла к "дропу", сместившись не в ту сторону от центрального камня, застряв на нём, развернулась, благополучно слилась задом по соседнему слабому сливу и, кое-как задом протолкавшись дальше между камней, зачалилась в сотне метров ниже по течению на правый берег.
Затем пошла адмиральская двойка с Лёхой и Наташей. Предварительно Лёха просмотрел фотографии только что заснятого во всех подробностях "позора" четвёрки, желая избежать наших ошибок. Он собирался отклониться правее, чтобы попасть в правильный слив, не задевая разделяющий камень. Однако "дроп" оказался не так-то прост: то ли струя оказалась сильнее, то ли что-то другое, но двойка налетела на тот же самый камень, но уже не так благополучно, как мы. Катамаран перевернулся прямо в кипящее белое месиво, Наташу унесло вниз, и там через пару десятков метров её поймали на "морковку" наши спасатели. Лёха же, как истинный капитан и адмирал, не покинул перевёрнутый кат, с некоторым трудом выбрался из бурлящей воды на раму, умудрившись при этом не потерять своё крутое карбон-кевларовое весло. Левый баллон почему-то сдулся (как выяснилось немного позже, вылетела пробка), кат стал неуправляемым, и его вместе с капитаном понесло вниз по течению. Морковок больше не оставалось, поэтому спасать Лёху пришлось самому же Лёхе. На полуспущенной перевёрнутой двойке он проплыл чуть ниже нашей четвёрки, зачаленной по правому берегу, до места, где Бжужи зигзагом поворачивает направо и сразу же уходит налево в небольшой каньончик между скал. За несколько десятков метров до начала этого зигзага Лёха во второй раз проявил чудеса сплавной сноровки и самостоятельно выбрался на левый берег в небольшое улово, затащив туда же и кат с веслом.
Затем наступила наша очередь спасать адмирала с противоположного берега. Минут десять мы бегали туда-сюда по заросшему густым лесом берегу, собираясь в одной точке, переговаривались по рации, согласовывали свои действия, одновременно пытаясь понять Лёху, который жестами что-то показывал нам через шумный поток, в том смысле, что и как лучше сделать. В итоге мы, экипаж четвёрки, взяли насос, вскочили на катамаран и, лихо подрезав струю, пересекли реку и выскочили в то же улово, где находился наш доблестный адмирал со своим кораблём. Лёха к тому времени вытащил и осмотрел камеру спустившего баллона, не нашёл там никаких повреждений. Вместе мы быстро установили камеру обратно и накачали баллон. Дальше встал вопрос, как всем вернуться на правый берег, где оставался экипаж второй двойки и спасённая Наташа. Задача не выглядела сложной, нужно было просто повторить наш манёвр с пересечением струи в обратную сторону, правда, уже пониже, перед самым началом каньончика. Никаких особых опасностей там не ожидалось, всем казалось, что только что пройденный "дроп" — самое серьёзное, что есть на этой реке, и оно уже позади. Поэтому решили с четвёрки пересадить на двойку самого ненужного им матроса, чтобы вдвоём в Лёхой они перегребли на правый берег, а четвёрка прошла бы следом уменьшенным экипажем. Таким матросом, вполне ожидаемо, оказался я.
Было даже в чем-то приятно, что мне, самому неопытному участнику похода, от которого пока не было какой-то особой пользы на предыдущих реках, нашлась вот, наконец, такая ответственная роль — помогать адмиралу. Настроение у всех было бодрое, небольшая нештатная ситуация никого не напугала, и мы готовы были быстро вернуть всё в норму. Так что, недолго думая, мы вдвоём с Лёхой немного провели кат-двойку вверх по течению вдоль скалы, сели на него (я на место Наташи) и отчалили от левого берега.
Дальнейшее теперь вспоминается какими-то урывками и цветными пятнами, память — странная штука... Прежде всего, поток на этой излучине опять оказывается гораздо сильнее, чем казалось с берега — мне, по крайней мере. Через пару гребков нас уже проносит мимо ожидавших на правом берегу ребят, кат разворачивает носом по течению. Краем глаза вижу, как впереди сбоку пролетает полосатая верёвка, не сразу соображаю, что это и есть "морковка". Мне не видно, что происходит справа, где сидит Лёха, верёвка почему-то остаётся позади, и мы движемся прямиком в каньончик. Через несколько секунд падаем в небольшой слив, за ним виден ещё один, повыше. Активно гребём к правому берегу, не успеваем, входим боком. От рывка Лёха вылетает из упоров и падает в воду. Дальше достаточно спокойный участок. Лёха, потративший много сил в предыдущем киле, уже с трудом и не без моей помощи забирается обратно на катамаран, но теперь, кроме того, он потерял своё убер-весло, оно плывёт за нами в пяти метрах сзади. Нас утащило уже сильно ниже ребят за поворот реки, никого не видно.
Плывём дальше с одним моим веслом. Предлагаю его Лёхе, как более опытному и сильному, он почему-то отказывается. Река достаточно бурная, но без резких падений. Нас вращает туда-сюда, проходим ещё пару невысоких сливов и сопутствующих им бочек то передом, то задом. Каждый раз катамаран рывком дёргается, но мы держимся в упорах. Пытаюсь подгрести к берегу, но из меня плохой гребун-гребец, всё время немного не хватает усилий, а поток сильнее меня, и второго весла нет. Лёха молча и как будто совершенно спокойно наблюдает за моими попытками, он больше не командует моими действиями и вообще не проявляет признаков тревоги. Ну окей, значит, всё нормально, ему же виднее, а мне тогда что волноваться. Страха нет, нет даже каких-либо особо тревожных мыслей, я не научен ещё по-настоящему оценивать и бояться всех этих водных опасностей. Всё выглядит этаким весёлым, немного экстремальным приключением, совсем так же, как было с нами пару дней назад, когда мы кильнулись четвёркой на "троллейбусе". Сейчас найдём нормальное улово, вылезем и будет, что рассказать ребятам. Проплываем мимо парочки потенциальных мест на левом берегу. Мне кажется, что там вполне можно самим выпрыгнуть на берег, правда, катамаран удержать сложнее, да и Лёха не проявляет желания покидать свой корабль. Пару раз снова сливаемся по ступенькам, проплываем под небольшим мостом. Река становится круче, берега выше, простой возможности зачалиться уже нет. Единственное, что у меня более-менее получается делать своим веслом — направлять нос двойки в многочисленные мелкие сливы, чем я и занимаюсь по собственной инициативе. Лёха молчит, так и плывём. Бжужи несёт нас и слегка играет нами. Вокруг солнечно, зелено, в лесу мелодично щебечут птицы. Мы отстранённо наблюдаем за происходящим. Пару раз при виде очередной ступеньки впереди нарушаю молчание и выдаю Лёхе свою эмоциональную оценку ситуации, что "бл.., вот так ж..па" или "пи..ец, такое я ещё не плавал". Ещё помню, что в какой-то момент спрашиваю его, что ведь "ж..па" должна же скоро закончиться, на что он отвечает простым "да".
Впереди видим ещё один каньончик, берега становятся отвесными, река сужается и набирает силу. Вода уже не бурлит, а плавно несёт нас единой прозрачной струёй. Падаем в очередной уже весьма крупный слив, меня всё-таки выбивает из упоров. Всплываю на поверхность, отдаю Лёхе весло, хватаюсь за петлю на корме. Сливаемся задом со следующей ступеньки, я всё ещё в воде, но крепко держусь за ручку, экономя силы и стараясь особо не бороться с течением. Поток растягивает меня вдоль катамарана, я чувствую, как струя покачивает моим телом из стороны в сторону и время от время дёргает за ноги, как будто проверяя, хорошо ли сидит обувь. Мне уже не до глупых восторгов, но открытого ощущения страха всё ещё нет. В голове вдруг стало очень мало места, там, как жилка на виске, бьётся единственная тупая мысль — надо просто выбраться на катамаран и всё будет хорошо, надо просто выбраться на катамаран. У меня каким-то образом получается это сделать на следующем ровном участке, я снова в упорах. Впереди очень высокий слив, кажется, не меньше полутора метров, а то и выше, куда уж там нашему исходному "дропу". Едва успеваем развернуть кат и падаем в огромную кипящую под сливом бочку. Двойка встаёт дыбом на корму, кренится назад, струя сзади смывает нас обоих. Погружаюсь в тёмно-зелёную бурлящую воду, несколько мучительно долгих секунд ничего не вижу, барахтаюсь, рвусь наверх, но только слепо тыкаюсь шлемом в какие-то препятствия. Наконец, выплываю на поверхность между баллонов катамарана. Он так и не перевернулся, но бочка крепко держит его, баллоны бешено отплясывают по белой пене. Вокруг всё ревёт. Впервые, наконец, появляется запоздалая, дикая, обжигающая холодом мысль, что всё зашло слишком далеко и наш чудесный грузинский поход стремительно превращается во что-то кошмарное. Страх ненадолго придаёт сил, подтягиваюсь грудью на раму, закидываю ногу и кое-как, остатками сил в ногах, вытаскиваю себя на катамаран. Снаружи от правого баллона вижу голову Лёхи, пытающегося подтянуться руками за упоры. Ему гораздо сложнее: баллон прижимает его к уходящей вниз струе, течение затягивает ноги под катамаран, на нём много всякой сплавной защитной одежды. Он отчаянно борется с рекой, задыхаясь в бурлящей пене, я же мешкаю несколько секунд, пытаясь прийти в себя. Он коротко кричит: "Серёга, помоги!", переползаю одной ногой на его баллон, хватаюсь свободной рукой за ручку на спасжилете, пытаюсь тащить вверх. Ничего не получается, не могу сдвинуть его ни на сантиметр, он невероятно тяжелый в своём спасательном снаряжении. Силы кончились, паника начинает пожирать моё сознание. Катамаран продолжает свою бешеную пляску, Лёху начинает затягивать под баллон. Кажется, в отчаянии кричу что-то совершенно идиотское, типа, держись, не сдавайся. Лёха отпускает руки, ручку спасжилета вырывает из моих пальцев, и он исчезает в пене. Минуту с каким-то тупым ужасом оглядываюсь по сторонам, нигде его не вижу. Понимаю, наконец, что сделать для него в данный момент ничего не могу, пора самому выбираться из воды, пока есть возможность. Надо мной рядом большой камень, метра на четыре торчащий над нашей бочкой. Он кажется почти отвесным, но я по своей горной привычке вижу в нём пару зацепок. Прицелившись, прыгаю к нему, хватаюсь руками, оказываюсь снова в воде. Мне снова невероятно везёт: поток в этом месте отгорожен камнем и немного слабее, он оттягивает меня от скалы, но мне удаётся удержаться. Нахожу ногой упор, встаю и за пару судорожных движений почти взлетаю наверх камня. Я в безопасности. Лёхи нигде не видно.
... Сложно сказать, что творилось тогда у меня в голове. Одной частью мозга я понимал, что шансов на хотя бы минимально благополучный исход для Лёхи уже почти не осталось, другая никак не хотела с этим соглашаться, в панике жалко выдавая разные спасительные аргументы из серии "а вдруг". Постепенно приходящее осознание ужасной реальности произошедшего пожирало изнутри, заполняло все внутренности чем-то горьким, чёрным, едким. Накатило чувство какой-то дикой бессмысленности происходящего, мутило от беспомощности, от невозможности сделать хоть что-нибудь, чтобы хоть как-то, хоть что-то исправить. Несколько минут я стоял так на том камне, не в силах о чём-либо думать, ничего не соображая. Вокруг никого не было, река ревела подо мной, опустевший катамаран продолжал свой бессмысленный танец над белой пеной...
Сзади раздались крики. Обернувшись, я увидел наш катамаран-четвёрку, вылетевший из-за поворота каньона. Ребята что-то кричали мне, но из-за шума воды ничего нельзя было разобрать. Их несло прямиком в слив, где крутилась двойка, и я зачем-то стал жестами показывать им уходить влево от моего камня. Но они уже не успевали это сделать. В последний момент перед сливом они ухитрились уйти под правый берег, упасть рядом с двойкой, и кто-то из них рывком выдернул её, наконец, из смертельных объятий реки. Их понесло дальше, двойка послушно кувыркалась рядом. Дима, сидевший в четвёрке на моём обычном "девочковом" месте, обернулся ко мне и что-то прокричал с вопросительной интонацией. Догадаться, о ком он спрашивает, было несложно, но единственное, что я смог ему ответить, был жалкий беспомощный жест "я не знаю". Четвёрку потащило дальше, кажется, они пытались зачалиться, но из-за буксируемой двойки это не получалось. Через минуту они скрылись за поворотом реки.
Не помню, сколько времени я ещё стоял на своём скорбном постаменте, бездумно, бессильно глядя в кипящую бездну и совершенно не понимая, что мне теперь делать. Наконец, эмоции немного отпустили. Спасительная мысль-соломинка, что, возможно, Лёху вымыло из бочки, пока я перебирался на камень, и он всё-таки смог выбраться на берег где-то ниже — он же невероятно сильный — укрепила свои позиции, загнав черноту и горечь куда-то вглубь сознания. Глупая надежда не хотела умирать, но это вернуло мне силы и способность действовать. Я осмотрел ровную протоку, которая отделяла меня от левого берега, и осторожно, тщательно нащупывая ногами камни в струе, перебрался на сушу. Наверху обнаружилась слабая тропинка вдоль кромки обрыва, пошёл по ней вниз по течению, стараясь по мере возможности осматривать реку внизу сквозь ветки деревьев. Слева посреди леса появился заброшенный домик, огороженный древней изгородью из кольев. Шёл довольно долго, минут двадцать, но никого и ничего в реке не было видно. О том, что на самом деле могло произойти, старался не думать. Примерно через полкилометра заметил кат-четвёрку, привязанный к кустам под высоким правым берегом, далеко внизу подо мной. Вокруг него по-прежнему никого не было. Понял, что ребята, вероятно, будут пытаться снять меня с того камня и что я зря оттуда ушёл, побежал обратно наверх. В районе заброшенного домика увидел на противоположной стороне Диму, он шёл вдоль воды вверх по течению. Покричал ему, он жестами показал мне спускаться обратно вниз в сторону четвёрки. Минут через десять вернулся к ней, но там не было никакой возможности даже спуститься к воде, не говоря о том, чтобы переправиться. Прошёл ещё чуть дальше, поднялся на высокий прижим, спустился и скоро увидел старый подвесной мостик с полусгнившими досками, протянутый в десяти метрах над водой. По нему перебрался, наконец, на правый берег, уткнулся в какие-то заборы, пошёл вдоль них и минут через пять вышел на основную дорогу. Вдоль неё стояли дома, я оказался на центральной улице посередине маленькой грузинской деревушки. Слева вдалеке стояли несколько автомобилей, один или два с мигалками, там была местная "скорая". Ещё чуть подальше, уже за краем деревни, стояла небольшая группа местных жителей и заглядывала с дороги куда-то вниз под обрывистый берег. Пошёл в их сторону, они со странным выражением посмотрели на меня, но ничего не сказали. Внизу сквозь кусты увидел красно-желтые пятна спасжилетов и касок наших ребят, кажется, Вовы и Тимы. Рядом с ними были ещё какие-то местные мужики-грузины, они все вместе что-то делали там на воде, что-то организовывали, перекрикивая шум реки на двух языках. Ничего нельзя было понять, но интонации было почти достаточно: надрывая связки, они с каким-то жутким, тоскливым и яростным остервенением что-то орали друг другу звенящими высокими голосами. Надо было срочно оказаться там внизу, надо было узнать наверняка, что там происходит. Прямо вниз было слишком отвесно, пришлось продираться через какие-то кусты, канавы и заборы вбок, каким-то образом я оказался на задворках огородика, прошёл между грядок вдоль его изгороди и, наконец, спустился по небольшой глинистой тропинке к реке. И сразу же увидел Лёху.
Он неподвижно лежал на спине в небольших медицинских носилках из ткани, слишком узких и коротких для его массивной фигуры. Безвольные кисти рук были сложены на животе и обвязаны тонкой верёвкой, лицо и губы были серые. Застывший взгляд из-под полуприкрытых век и сосредоточенные выражения на лицах ребят, молча поддерживающих носилки, ставили окончательную точку во всей этой дикой истории.
Лёха, Лёха. Как же так...
P.S. Помнится, Никита в начале похода говорил, что будет считать все пройденные нами в этом походе реки в собственных единицах, "бжужах". Мы тогда посмеялись шутке, потому что у него всё время выходил ноль, так как река Бжужи — или Бжужа, как мы называли её между собой — по разным причинам всё откладывалась и откладывалась, и в итоге мы пошли её в самый последний день перед возвращением. Вечером же того бесконечного, безумного дня, когда невидимая река качала и уносила меня, стоило только закрыть глаза, кроме прочего мне не давала покоя одна дурацкая мысль. Я всё думал, что этот странный воображаемый счётчик наконец сработал, стрелка качнулась, переместилась на отметку "одна бжужа" и, очевидно, теперь уже остановилась навсегда.
Мое мнение:
- группа "быстрого роста" и отсутствие набитых "шишек". Такое впечатление, что никто особенно ничего и не осознавал. Авантюра.